Veiled Revelations

1. Настоящее имя персонажа и его прозвище
Бенедикт Фицвильям Лайонел Норрингтон | Benedict Fitzwilliam Lionel Norrington
Кодовое имя Septimus. А так же Агент 77.

2. Дата/возраст и место рождения
19 июля 1654 года, 34 года. Англия, Рединг, графсиво Беркшир.

3. Биография или несколько дней из жизни Шпиона.

-- Лейтенант Норрингтон?
Молодой человек с тёмно-каштановыми слегка вьющимися короткими волосами оборачивается на своё имя. Он как всегда слегка улыбается, демонстрируя хорошее расположение духа в любой ситуации, а так же отличную осанку и манеру держать себя – аристократическая наследственность в сумме с военной выправкой. На нём отлично сидит форма английского флота, на левом бедре красуется новая шпага. Карие глаза блестят весельем и лёгкостью, однако, в меру учтивых и вежливых, подобающих ситуации. А именно большому королевскому балу.
-- Мы много наслышаны о вас, граф Норрингтон, - мужчина лет пятидесяти, одетый весьма представительно, производящий впечатление коронованной особы, - Самые разные люди всегда отзываются о вас только самым наилучшим образом.
-- Благодарю, - улыбка, короткий кивок-поклон, - С кем я имею честь беседовать?
-- Барон Джон Мортимер Давенпорт, - точно такой же жест со стороны собеседника, - Давний знакомый вашего отца. К сожалению, из-за некоторой занятости мы не виделись с Лайонелом последних лет пять. Тем не менее, я всегда уважал его и его семью.
Пока он не понимает, что происходит. Но слова слишком лестны и требуют правильной реакции.
-- Ещё раз благодарю, барон. И прошу простить меня за неосведомлённость.
-- Всё в порядке, граф. Но дань дружеской любезности не единственная причина, из-за которой я привлёк ваше внимание, - мужчина развернулся к сопровождающему его человеку в чёрном, одарив его одним безразличным взглядом. Тот, не медля ни секунды, извлёк из-за камзола аккуратный конверт, и протянул Бенедикту. Приняв бумаги, Бен, не разворачивая их, снова взглянул на барона.
-- Прошу вас ознакомится с этими документами, Граф Норрингтон. Это чрезвычайно важно и не терпит отлагательств. - в голосе мужчины послышались стальные нотки, - После чего, не медля, известите меня о своём решении.
В этот момент рядом с ними возник один из придворных лакеев с постным, ничего не выражающим лицом.
-- Барон Давенпорт, Её Величество желает видеть вас.
-- Прошу меня простить, Лейтенант, - ещё один поклон во всё той же манере и барон исчезает, не прощаясь.
…
Он стоял у одного из окон королевского дворца в полном одиночестве. Хрустальный бокал с белым вином и отрешённый взгляд в ничто – куда-то далеко, к небу или к горизонту. Распечатанное и изученное письмо барона покоилось во внутреннем кармане камзола. Бенедикт уже знал ответ на предложенный вопрос.
-- Вы приняли решение, граф? – Давенпорт возник словно из-под земли.
Норрингтон обернулся, ничуть не смутившись, глядя на барона.
-- Да. Я согласен.
Давенпорт чуть улыбнулся, растягивая тонкие губы. Договор скрепили рукопожатием.
-- Добро пожаловать на службу Её Величества.
Так Бенедикт Норрингтон стал шпионом Короны.

***
Грязные закоулки всегда были шрамами на гордом монархическом лице Лондона. Тёмные ответвления, змеями расходившиеся в разные стороны от центра, уводя, как казалось, совершенно в иной мир – пропадёшь в нём и не выберешься. Странные люди, идущие вдоль стен облупившихся зданий, по возможности скрывая свои лица, женщины лёгкого поведения, наоборот выпячивающие все свои прелести. Всё тот самый подозрительный контингент.
Невзрачный, сгорбленный старичок сидел у стен одного из домов. Взъерошенная борода, маленький рост, перепачканные вонючие лохмотья, неимоверно грязное морщинистое лицо.
-- Пода-айте! Пода-айте! – жалобно и хрипло голосил он, протягивая руку к прохожим.
Однако, никто даже не смотрел на него. Где-то неподалёку, в двух метрах от него ещё один пьянчужка рылся в мусоре, погрузившись в него почти по пояс. Несколько беспризорников крутились у противоположной стороны, высматривая тех, кого бы можно было обчистить. Пара бомжей спорили из-за полупустой, недопитой кем-то бутылки сомнительного содержания.
-- Пода-айте! – снова взмолился старичок, после чего принялся расчёсывать затылок, верно пытаясь таким образом выдворить оттуда вшей.
Невысокий мужчина средних лет зашёл в переулок, проходя мимо всех собравшихся, опасливо оглядываясь. На нём был чёрный плащ, скрывающий его почти с головой. Однако, намётанному глазу сразу стали бы видны полы дорогого камзола, мелкавшие из-под плаща. Мужчина оглянулся, подходя к полуразволившемуся дому, останавливаясь недалеко от старого попрошайки.
-- Подайте, - не упуская шанса, сразу же выпалил тот, улыбаясь грязным ртом.
Мужчина ничего не ответил, только поморщился и отвернулся. Он переминался с ноги на ногу, постоянно оглядываясь, явно кого-то поджидая. Но время шло, а ситуация не менялась. Почти отчаявшись, он снова взглянул на старика, предусмотрительно отойдя на шаг назад, чтобы не подхватить заразы. Но мучениям пришёл конец – из-за угла наконец-то вывернул тот, кого здесь явно ждали. Он был одет менее приметно, замаскировавшись более умело. Его лицо было скрыто высоким поднятым воротом и надвинутой на глаза треуголкой.
-- Вы принесли?! – тут же выпалил весь издёрганный ожиданием аристократ.
-- Успокойтесь! – понижая голос, рыкнул его собеседник; после чего вынул из-за пазухи непонятный свёрток, - Вот то, что вы просили. Заказ будет выполнен завтра. Несчастный случай, никаких подозрений. Считайте, ловушка за ним уже захлопнута.
-- Отлично! – вожделенно пропел аристократ, не выпуская из рук свёрток, - Теперь всё. Осталось недолго.
-- Нет, ещё не всё, - послышался уверенный голос рядом.
Оба мужчин обернулись, чтобы лицезреть говорившего. Грязный немощный старик поднялся на ноги, расправляя плечи и обнаруживая свой немалый рост. Куда-то пропала хрипота из голоса и все жалобные интонации. Из-за грязи, а точнее искусно сделанного маскарада, его настоящего лица было не разглядеть. В его руке откуда-то оказался пистолет, теперь направленный на удивлённо таращившихся на него мужчин.
-- Именем Её Величества, - спокойно и твёрдо проговорил лже-старик, - Вы арестованы!
-- Что…? – начал было один из них, но в этот момент оказалось, что они находились под прицелом не только странного старика.
Окружив их плотным кольцом, с пистолетами стояли два бомжа, грязный пьянчужка, одна проститутка и даже пара беспризорников.
-- Никому нельзя верить, - подытожил наёмник, после чего вместе с заказчиком поднял руки выше головы.

***
-- Отличная работа, агент Септимус! – довольно проговорил Давенпорт, как всегда сидя за своим столом, - Ваш послужной список пополняется с каждым днём. Государственные преступники, пираты – Её Величество довольна вашей работой.
Всё ещё в старых, перепачканных лохмотьях старика-попрошайки, но уже без взъерошенного парика и почти отмытым лицом, Бенедикт по-военному коротко кивнул Джону Давенпорту, главе королевских разведывательных служб.
-- Всегда на службе Её Величества! – отчеканил Норрингтон.
-- Хорошо, граф, - по-отечески улыбаясь, ответил Давенпорт, - О дальнейших действиях вам сообщат через некоторое время. Можете быть свободны.
-- Благодарю, сэр, - ответил Бен и направился прочь из кабинета начальства.
Теперь он мог спокойно переодеться и отмыться от не слишком хорошо благоухающего грима. Да, правдоподобность – первое правило в его деле. Однако иногда приходится поступаться некоторыми своими привычками, например, перепачкаться в грязи и …, когда на самом деле воспитан быть чистым и опрятным. Он сбросил с себя вонючий плащ, направляясь в уборную. Тайная штаб-квартира королевской разведки давно стала для него родным домом. Здесь, как и у ещё нескольких агентов, в том числе и Давенпорта, у него была пара-тройка своих собственных комнат – спальня, кабинет и ванная.
Хотелось отмыться, поесть и поспать хотя бы два часа. Он уже почти подошёл к своему кабинету, как, опережая его, дверь открылась и на пороге показалась молодая хорошенькая девушка, радостно и восхищённо улыбавшаяся ему.
-- Ваша ванная почти готова, агент Септимус, - прозвенел её хрустально-чистый голосок, - Поздравляю с ещё одним великолепно выполненным заданием! Агент 83 говорил, что это было захватывающе.
-- Благодарю, агент 97, - устало улыбаясь, ответил он девушке, - Но вы преувеличиваете. Это были всего лишь мелкие заговорщики. Захватывающе бывает при поимке пиратов, - он уселся на кресло, откидывая голову назад, чувствуя, как на него наваливается сон, - Или тех же заговорщиков, только… более серьёзного уровня.
Она ловко сновала по кабинету, переделывая какую-то работу. Это были её обязанности, как помощника знаменитого на всю разведку Септимуса, агента 77. Проходя мимо него, пользуясь непринуждённостью беседы, она остановилась, глядя в его полузакрытые глаза.
-- Всегда хотелось узнать, агент Септимус, почему вы выбрали разведку? Хотя, наверное, вас всегда привлекал риск, этот настоящий вкус жизни…
Она оборвала себя, чтобы не наговорить лишнего. Риск, «вкус жизни» – то, что она давно хотела, но, к сожалению, не получала. Ещё ни одну женщину в разведывательных службах не посылали на оперативную работу. Так, как агента 77 – быть в центре плана, быть его режиссёром и главным исполнителем. Только если изобразить чью-нибудь помощницу, или покараулить на улице в вызывающем наряде. Но агент 97 была лишена даже этого. Хотя она понимала, насколько важно было составлять тыл такому серьёзному агенту, как Септимус. И каждый день успокаивала себя этим. Хотя, не только этим.
-- И это тоже, - просто ответил он, - Хотя, знаете, на самом деле всё потому, что это было моим единственным шансом стать не похожим ни на что, что предусматривалось нашей семьёй.
-- Что вы имеете в виду? - она уселась на противоположный стул, внимательно вслушиваясь в каждое его слово.
Не поднимая головы, глядя в потолок, он улыбнулся, погружаясь в воспоминания.
-- О, у них всегда было сильно развито это чувство спортивной состязательности. У моего отца и его брата, дяди Лоуренса. Мой отец старший в семье, ему досталось фамильное имение в Рединге, а дядя Лоуренс быстро покинул фамильное гнездо и уехал в Лондон. Женился, завел сына. Моего старшего брата, Джеймса. Да, хоть дядя Лоуренс младше отца на два года, но обзавестись семьёй умудрился первым. Спустя четыре года появился я и, мне иногда кажется, что с самого того момента они решили начать этот свой негласный спор. Нас с Джимом постоянно сравнивали, постоянно хотели сделать всё лучше и лучше. В том смысле, что если одному доставалось что-то сильно хорошее, то второй обязательно должен был получить ещё лучше. Мы были для них как атлеты на олимпийских играх, орудиями в их руках для достижения золотого кубка, - он на мгновение посмотрел на неё, на то, как она замерла от его рассказа, - Вы не думайте, ничего печального и трагичного. Всё это проходило в духе семейного согласия. Просто иногда утомляло. А потом Джеймс стал военным и из этого следовало, что меня ждёт то же самое. Всё было достаточно заурядно – как всегда – пока на одном из королевских балов, на который я отправился как представитель рода, меня не нашёл Давенпорт. Тогда я понял, что это моя единственная возможность вырваться из обыденного круга, повернуть свою жизнь так, как не мог никто из Норрингтонов.
Он замолчал, приподнимаясь с кресла, теперь пристально глядя на агента 97. Она зачарованно смотрела на него, словно пропуская через себя всю его историю, уже возродив её перед глазами во всех красках и оттенках.
-- Агент 97? – позвал он её, выуживая из мира воображения, - Как там моя ванная?
-- О Боже! – спохватилась она, и, вскочив со стула, умчалась в уборную.

***
Кэбмен выбрал не самый лучший способ объезда канавы, и его одноместная карета всё же угодила одним колесом во впадину. Обошлось без остановок – упряжка лошадей на самом деле оказалась лучшей в Рединге, сумев благополучно выудить свой груз на ровную дорогу. Он рефлекторно взялся рукой на правое бедро, слегка поморщившись. Рана ещё не настолько хорошо затянулась, чтобы не реагировать на внешние раздражители, а именно на встряхивания. Огнестрельное ранение на вылет, плюс несколько синяков и ушибов, не считая почти года упорной работы и все травмы, полученные за это время. Зато теперь звание Капитана Королевской Разведки и возможность месячного отпуска в родном доме, с престарелым отцом. Это было самое громкое и, пожалуй, одно из самых сложных заданий за всю его карьеру. «Дело Тига» - так это называли в штабе. Пара месяцев на внедрение в команду, почти год службы под началом пирата, чтобы войти в доверие и суметь выдать его властям. Однако, знаменитый капитан всё же не был пойман. Но утешительным призом оказалась почти вся его команда. Теперь-то Тиг должен был надолго затаиться, а значит, на какое-то время отойти от дел. Это тоже результат.
Впереди виднелись бежево-белые стены родового особняка Норрингтон. Бену показалось, что там открылась входная дверь, и отец уже стоит на пороге. Как же давно он не был здесь! Бенедикт улыбнулся, не отрывая глаз от приближающегося особняка. Ещё несколько метров, всего несколько метров, чтобы отдохнуть душой и телом.
Кэб остановился у самого порога и действительно – старый граф Норрингтон уже ожидал сына. Не медля ни секунды, Бен выскочил из кареты, забывая о ране, улыбаясь во весь рот, подходя к отцу.
-- Бенедикт! – проговорил Лайонел дрожащим голосом, заключая сына в объятия.
-- Отец! – Бен крепко обхватил старого родителя руками, возвышаясь над ним, как башня.
-- Наконец-то ты дома, сын! Чтобы дождаться твоего возвращения, я должен был терпеть, пока ты не прославишься на всю страну! – графа распирало от отеческой гордости, - И, слава Богу, ты цел и невредим! Жаль, что твоя мать не дожила до этого момента.
Они снова обнялись, пока двое лакеев, сопровождавших карету от Лондона, втаскивали вещи Бенедикта в дом.
-- Ну, нечего стоять на пороге, - почти прослезившись, проговорил Лайонел, - Погода достаточно прохладная.
Бен кивнул, пропуская вперёд отца. Внутри их на полной готовности ожидала вся прислуга, все как один с нетерпением жаждущие увидеть молодого господина – кто-то из них знал его с младенчества, а другие были под впечатлением сотен легенд, ходивших о здесь о нём.
Бен улыбнулся, оглядывая сгрудившихся вокруг него людей. Правая ладонь сжалась в кулак, но не обнаружила того, что должна была сживать.
-- Моя трость, - проговорил Бен, оглядываясь, - Верно, оставил в карете. Я мигом.
Поспешно развернувшись, он, прихрамывая, выскочил на улицу, туда, где только что стояла кэб. Однако, та, не дождавшись даже чаевых, уже катила прочь от особняка. Выйдя на дорогу, Бен попытался окликнуть кучера, но тот уже был слишком далеко. Норрингтон смутился, провожая удаляющегося извозчика. Что ж, он сможет обойтись и без трости. Да и, в конце-концов, одно слова отца, и у него мигом появиться несколько новых, отличных тростей. Бен развернулся, с улыбкой глянув на раскинувшееся перед ним родовое гнездо. Дорогой сердцу отчий дом.
Взрывная волна отбросила его метров на пятнадцать-двадцать назад. Неудачно приземлившись на раненное бедро, он не сумел во время сгруппироваться, в кровь разодрав голову о камни. Боевое ранение тут же открылось, оповещая о себе острой болью и постепенно пропитывающейся кровью одеждой. Он ничего не слышал, кроме давящего на перепонки низкого гула. Распластавшись на земле, тяжело дыша, пытаясь прийти в себя, он взглянул туда, куда только что смотрел. Первый этаж особняка, там, где только что был парадный вход, был разрушен, объятый огнём. Спустя пару мгновений внутри дома раздался ещё один взрыв. Бенедикт вздрогнул, прикрываясь рукой. Он не мог отвести от дома глаз, не мог поверить в случившееся. Какой-то чудовищный, сдавливающий горло обман. Ничего, кроме гула, стремительно нарастающая боль в голове, сильная дрожь, сотрясающая всё тело. Особняк горел адовым пламенем, а вокруг не было ни души. Только он и накрывшая его тьмой реальность. Кровь из раны на голове тонкой густой струёй медленно плыла по виску.
-- Отец…, - еле слышно проговорил он.

***
-- Это было почти невозможно заметить. Они сработали очень умело. Сопровождали его от самого Лондона, специально везли до дома. Целью был, конечно же, он, но, вместе с ним, и вся его семья. Никто не должен был остаться в живых. Это чудо, что он выжил. Если бы он остался внутри…
-- Вы ведь проверяли его сопровождающих!
-- Да, сэр. Они заняли место наших людей перед самым отправлением. А он их не видел, он… был слишком счастлив.
-- Вам известно, чьих это рук дело?
-- Есть несколько предположений, но мы не уверены. Если бы агент 77 мог… Он наверняка бы сразу это выяснил.
-- Как он?
-- Мы перевезём его в одну из конспиративных квартир в Санта-Фе. Он всё это время молчит, не сказал ни одного слова. Ни на кого не реагирует.
-- Что ж… До того момента, когда он будет полностью здоров, никто не должен знать, где он.

***
Несколько месяцев собственной жизни как в тумане. А точнее в дурмане опиумного опьянения. Опиум стал для него воздухом, единственным средством к существованию. Он сумел затеряться в Италии, исчезнуть даже от своих. Какой-то маленький портовый город, где-то рядом шелестит море – этот звук он слышал постоянно.
Море. Он ведь лейтенант королевского флота.
Лейтенант… Море, корабли, путешествия к горизонту. Зачем ему корабль, когда он может улететь куда угодно, только лишь один раз вдохнув. Опиум наполняет всё внутри, пропитывая грудь и голову. Перед глазами вспыхивают разные краски, красиво перемешиваясь друг с другом. Тихая, спокойная фантазия. Не земля и не небо, где-то между ними. Где-то не здесь и не там. Посередине.
Ещё один вдох, ещё одна доза. Полуоткрытые глаза, лёжа на чём-то мягком. Тусклые очертания комнаты вместе с возникающей из пепла мыслей фантазией. Ни одного звука, кроме шума моря. Совсем недалекого шума бьющихся о прибрежные камни волн.
-- Филипп. Филипп! Вставай! – нервный шёпот, - Тут какие-то люди. Они ищут тебя. Не уверен, что это твои друзья. Пора уходить. Филипп! Ты мне ещё спасибо потом скажешь!
Его поднимают с кровати, оставляя в сидячем положении. Опиумная трубка падает на пол, перед глазами проясняется. Небольшая комната в серых и грязно-бежевых тонах. Каменные стены. Одно окно, а за ним море. Волны, бьющиеся о каменные стены. Он заставляет себя встать на ноги, но вместе двери подходит к окну. Солнце уже село за горизонт, но недалеко от замка виднеется одинокий бриг.
-- Ты как знаешь, приятель, а я пошёл! – маленький трусливый человек, называющий его Филиппом, быстро засеменил к двери, - Это не моя игра.
Он как будто не знал о существовании кого-то другого в этой комнате. Не повернулся, не сказал ни слова. Почему-то просто стоял у окна и смотрел на тёмный силуэт корабля на фоне багровеющих небес.
-- Джеймс? – тихо, не веря в собственный вопрос, спросил он у реальности. Не сосредоточенный взгляд, где-то глубоко в своих воспоминаниях.
Он повернулся и попрёл к выходу. Там внизу много народу, какие-то люди, играет музыка, много выпивки, женщин. А за каменными стенами ветер и море. Он спускается со второго этажа вниз, проходя мимо нескольких целующихся пар – куртизанки знали своё дело. Взъерошенный, заросший, он бредёт к выходу, опустив голову, прячась за танцующих и пьющих.
-- Филипп Конелли, - слышится чужой голос, - Нам нужен Филипп Конелли.
Знакомое имя. Ах, да – это ведь его псевдоним. Значит, коротышка оказался прав. Они стоят всегт в нескольких шагах. Они оглядываются, но не видят его – если и знают его в лицо, то в нынешнем состоянии они не очень-то на себя похож.
-- Посмотрите на втором этаже, - отвечают им.
Они двигаются на него. Он разворачивается и спокойно идёт назад, сгорбившись, пряча голову в плечах. Перед глазами всё ещё разноцветные круги, а музыка и смех сливаются в одну пёструю массу. Один из них догоняет его, задевая плечом. Бен отклоняется в сторону, тот обращает на него свой изучающий взгляд. Но тут чьи-то руки хватают его за рубаху, притягивая к себе. Он не успевает опомниться, чувствуя, как, словно новая доза наркотика, его захватывает поцелуй. Страстный, сладкий, ненасытный. Посторонний усмехается и проходит дальше, не признав в нём ни Филиппа, ни Бенедикта.
Она сама отстраняет его от себя. На её лице маска, похоже, что и на голове тоже парик. На ней яркое вызывающее платье, она улыбается ему белоснежными зубами, а руки всё ещё не отпускают его груди. Она берет его за руку и ведёт прочь. Не противясь, он следует за ней сквозь безликую толпу людей. Реальность и сон снова мешаются. Разноцветные разводы вперемешку с музыкой и сладким поцелуем. И море, словно зовущее его из-за каменных стен. Они поднимаются по противоположной лестнице, подходя к одной из дверей. Она поворачивается к нему, стоя максимально близко, прильнув к нему всем телом. Её красивые руки дотрагиваются до его лица, нежно проводя пальцами по его щекам, глазам, губам. Ладони соскальзывают вниз, по его шее, груди, к рукам, вниз, к его ладоням. Когда она достигает их, он чувствует прикосновение холодной стали в правой ладони. Он поднимает руку, спокойно глядя на средних размеров нож с крупным, широким лезвием. Она берёт его руку в свою, поднимая на уровень его лица. Один взгляд и он видит, как в лезвии отражаются идущие позади них незнакомцы, не нашедшие его на втором этаже. Она снова улыбается, потом опускает руки и отстраняется от него, позволяя идти дальше.
Его разум чист и не замутнён. Он точно знает, что делать. Быстрым шагом он направляется вперёд, минуя все те же целующиеся пары. Там, дальше есть комната с огромным балконом. Он осторожен, стремителен и в то же время незаметен. Апартаменты заняты, но он умело срывает несложный замок ножом, тут же захлопывая за собой дверь. У него ещё несколько недолгих минут, пока ищейки поймут, что заросший наркоманом, целующимся с куртизанкой, был он. Он не слышит, что ему кричит пара в кровати, прерванная на самом любопытном месте. Он на них не смотрит- они не существуют. Одним пинком он выбивает дверь на балкон. Времени нет. Как следует разбежавшись, он прыгает с балкона вниз, прямиком в море, а холодные воды смыкаются над ним, принимая в свои объятья.

Его подобрал тот бриг, стоящий на якоре, недалеко от берега. На нём он прибыл обратно в Англию, а оттуда, добрался до Лондона. Возвращение агента 77 было воспринято, как возрождение Феникса. Но он теперь был совсем иным человеком. Он больше не улыбался, как когда-то шесть лет назад на королевском балу. Он больше не улыбался никому.
Агент Септимус ушёл с головой в работу на следующий день после прибытия в Лондон. Через три дня убийцы его отца были пойманы. Только теперь они не отправились в тюрьму, как все преступники, пойманные им до сих пор. Через два дня после ареста их бездыханные тела уже болтались на висилице. За исключением одного – того, кто по предположению королевской разведки был непосредственно виновен в смерти Графа Норрингтона. В отчётах на столе Джона Давенпорта, было сказано, что преступник погиб при задержании, оказав сопротивление, в результате чего был убит лично агентом 77.

4. Внешность
Бенедикт довольно высок ростом – шесть футов, один дюйм. У него короткие тёмно-каштановые волосы, немного вьющиеся, зелёные глаза, тонкие напряженные губы. Широкоплечий, статный, с отличной осанкой – как и было сказано выше, из-за военной выправки и аристократической наследственности. Предпочитает тёмные тона, и это совсем не противоречит его работе. Его легко распознать по чёрному камзолу, который стал его неотъемлемой частью. Великолепно физически развит, быстр, ловок. При себе всегда пистолет и шпага, когда-то подаренная ему отцом.
Знаменитое лицо: Benedict Cumberbatch

5. Характер, умения и навыки
Бенедикт всегда был весёлым и лёгким на общение человеком. Но после смерти отца изменился кардинально. Теперь Бен замкнут, постоянно сосредоточен на работе и предпочитает только ею и заниматься. До него сложно достучаться, больше он никого к себе не подпускает, никому не доверяет до конца, даже самым приближённым людям. Теперь он сам в себе и только сам за себя. Невероятно предан своей работе, своей стране. Настоящий патриот. Но совершенно иное отношение будет к Джеймсу, потому как старший брат остался единственным представителем того, что Бен считает потерянным навсегда. Бесстрашен, твёрд, решителен. После смерти отца Бен стал более жестоким – всех тех пиратов и преступников, которые были пойманы им за последние четыре года, неизбежно отправляли на виселицу. Хотя до этого Бен ратовал за то, чтобы их размещали в тюрьмах. Во многом мир для него перекрасился в тёмные тона. И менять это мировоззрение обратно он не собирается.
В совершенстве владеет различными видами холодного и огнестрельного оружия, знает несколько языков. Собственно, великолепно знает и умеет всё то, что должен знать и уметь шпион.
Так же ненавидит оставаться без дела – не знает, куда себя деть, если отсутствует работа. Ненавидит своё второе имя. Не пьёт, не курит. Хотя несколько месяцев плотного общения с опиумом просто так не прошли.

6. Корабль и предполагаемая должность
Капитан Королевских Разведывательных Служб под личным ведомством Её Величества.
Корабль и должность на нём - как игра пойдёт.

7. Посещаемость
Да как всегда, собственно - как жизнь пойдёт